Вот и всё. За окном рокочет гром, стучит стукач ливень, меня никто не осуждает за черные теплые одеяния, в метро узбеки читают Сенеку, а бабульки гарцуют по улицам в изящных плащ-палатках и с веерами. Я снова в Питере!
Москва – Луга, обколотая анаболиками, Пушкин, внесенный в черту города, где река – вся развязочная, а набережные не представляют угрозы для слабых нервами. Зелень, огромные, спахивающиеся над поворотами деревья, откуда выползают квадратные трамваи из детства.
За отчизну обидно. Обывательские favorites – Летний сад и Патриаршие пруды. У нас коробка из под обуви с мрачными невестами, фотографами-хипстерами, старухами и толпами китайцев, сервированных скандинавскими стариками. У них – тенистый скверик с 9-летним Фернандо Торресом, который напоминает, что ты в зоне риска, когда забивает гол между деревьями - прямиком в твою лавку.
Цитата дня: девочка подходит к мальчику и просит велик погонять. – дай велик погонять, а, - грит.
Он:
- ок, только Рамзану не давай.
Рамзану, грит, не давай. Это вообще больная тема для Москвы, как я понял. Выходишь на народные гуляния, вокруг на тебя малые народы грубо смотрят, проходу не дают. «Это наша страна, черт возьми!», - кричит наш внутренний еврей. Ну да ладно.
Я вот наверное лет 5, как перестал ходить на народные гуляния, демонстрации и прочие события, на которые приезжают люди. Не знаю как сейчас, но тогда у нас на Алых Парусах и Днях города было мало азиатов. Было наше быдло. Очень много нашего быдла. Как по мне, они хуже не нашего: их ведь не только страшно, за них ведь ещё стыдно. И у них культура не интересная, а точнее понятная. Что от них брать? Я, все-таки, больше люблю отличное от меня быдло – с ним хоть в какой культурный обмен можно вступить.
Про обмен культурный, невероятные вещи. Иду по Москве, улыбаюсь полуденному солнышку, слушаю птичек, и вдруг, из-за угла на меня нападет Ксения и говорит, что она наполовину индус. А я как раз обсуждал с такими же дилетантами как я сам культурную значимость «Миллионера из трущоб». Ну я и спрашиваю, - Ксения, вы смотрели «Миллионера», как вам он? А она: - не смотрела, фильм говно. Вот как так можно? Носитель культуры, понимаете ли, а «Миллионера из трущоб» не смотрела. Это как если бы я не знал, сколько конкретно детей съел Путин, а называл бы его вором, лжецом и «АБАНАМАТ!»
Та же ситуация: сырные печеньки Сони Овчинниковой. Я большой ценитель этих печенек, а в секретном чатике оные подвергаются регулярной обструкции. Играем в футбол, все удачно, начинаем пить виски, достаю те самые печеньки, поедаю их вдохновенно, а вокруг коршунами вьются те, кто печеньки порицал ещё вчера! Спрашиваю, как же так? Выясняется: никогда не ели, видели только на фотографиях, порицали по глупости, простите-извините, няхм-няхм.
Ну да ладно, что это я все про печеньки, ксенофобию и прочие опухоли постиндустриального общества? Давайте лучше о прекрасном. В пятницу захожу перед поездом на кружечку пива в «Музыку крыш», а там пацанята играют Here, There and Everywhere на балалайке, баяне, гуслях и бас-балалайке! Или это были не гусли? Это была домра какая-то древнерусская…
А обратно еду в сидячем вагоне: спать совершенно невозможно. Не знаю, чем они там пропитывают этот железнодорожный Икарус, но сразу хочется курить и думать о женских волосах. Слушаю песню Нэшнл о женских волосах, и динамика сей песни задается волнообразными смычковыми. И вот я, значт, стою и думаю о волосах прекрасных женщин, вспоминаю волшебство сего феномена, и понимаю, что волнами волосы идут в рекламе шампуня, и мне сразу хочется шампуня. А нормальные магические волосы совершенно не улавливаются во времени, а если и, то как мелькающие огни разметки на крутых поворотах ночных трасс.
С такими мыслями опустился я на штурманское кресло пожилого узбека, который согласился домчать меня поспать, вялыми неспавшими руками ковырял неловко копеечный ремень. «Ты как в том анекдоте про первую брачную ночь», - сказал узбек и укатил меня под тени родного туберкулезного диспансера. Спать. Как пел великий кто-то там: «Ножа ему».
Москва – Луга, обколотая анаболиками, Пушкин, внесенный в черту города, где река – вся развязочная, а набережные не представляют угрозы для слабых нервами. Зелень, огромные, спахивающиеся над поворотами деревья, откуда выползают квадратные трамваи из детства.
За отчизну обидно. Обывательские favorites – Летний сад и Патриаршие пруды. У нас коробка из под обуви с мрачными невестами, фотографами-хипстерами, старухами и толпами китайцев, сервированных скандинавскими стариками. У них – тенистый скверик с 9-летним Фернандо Торресом, который напоминает, что ты в зоне риска, когда забивает гол между деревьями - прямиком в твою лавку.
Цитата дня: девочка подходит к мальчику и просит велик погонять. – дай велик погонять, а, - грит.
Он:
- ок, только Рамзану не давай.
Рамзану, грит, не давай. Это вообще больная тема для Москвы, как я понял. Выходишь на народные гуляния, вокруг на тебя малые народы грубо смотрят, проходу не дают. «Это наша страна, черт возьми!», - кричит наш внутренний еврей. Ну да ладно.
Я вот наверное лет 5, как перестал ходить на народные гуляния, демонстрации и прочие события, на которые приезжают люди. Не знаю как сейчас, но тогда у нас на Алых Парусах и Днях города было мало азиатов. Было наше быдло. Очень много нашего быдла. Как по мне, они хуже не нашего: их ведь не только страшно, за них ведь ещё стыдно. И у них культура не интересная, а точнее понятная. Что от них брать? Я, все-таки, больше люблю отличное от меня быдло – с ним хоть в какой культурный обмен можно вступить.
Про обмен культурный, невероятные вещи. Иду по Москве, улыбаюсь полуденному солнышку, слушаю птичек, и вдруг, из-за угла на меня нападет Ксения и говорит, что она наполовину индус. А я как раз обсуждал с такими же дилетантами как я сам культурную значимость «Миллионера из трущоб». Ну я и спрашиваю, - Ксения, вы смотрели «Миллионера», как вам он? А она: - не смотрела, фильм говно. Вот как так можно? Носитель культуры, понимаете ли, а «Миллионера из трущоб» не смотрела. Это как если бы я не знал, сколько конкретно детей съел Путин, а называл бы его вором, лжецом и «АБАНАМАТ!»
Та же ситуация: сырные печеньки Сони Овчинниковой. Я большой ценитель этих печенек, а в секретном чатике оные подвергаются регулярной обструкции. Играем в футбол, все удачно, начинаем пить виски, достаю те самые печеньки, поедаю их вдохновенно, а вокруг коршунами вьются те, кто печеньки порицал ещё вчера! Спрашиваю, как же так? Выясняется: никогда не ели, видели только на фотографиях, порицали по глупости, простите-извините, няхм-няхм.
Ну да ладно, что это я все про печеньки, ксенофобию и прочие опухоли постиндустриального общества? Давайте лучше о прекрасном. В пятницу захожу перед поездом на кружечку пива в «Музыку крыш», а там пацанята играют Here, There and Everywhere на балалайке, баяне, гуслях и бас-балалайке! Или это были не гусли? Это была домра какая-то древнерусская…
А обратно еду в сидячем вагоне: спать совершенно невозможно. Не знаю, чем они там пропитывают этот железнодорожный Икарус, но сразу хочется курить и думать о женских волосах. Слушаю песню Нэшнл о женских волосах, и динамика сей песни задается волнообразными смычковыми. И вот я, значт, стою и думаю о волосах прекрасных женщин, вспоминаю волшебство сего феномена, и понимаю, что волнами волосы идут в рекламе шампуня, и мне сразу хочется шампуня. А нормальные магические волосы совершенно не улавливаются во времени, а если и, то как мелькающие огни разметки на крутых поворотах ночных трасс.
С такими мыслями опустился я на штурманское кресло пожилого узбека, который согласился домчать меня поспать, вялыми неспавшими руками ковырял неловко копеечный ремень. «Ты как в том анекдоте про первую брачную ночь», - сказал узбек и укатил меня под тени родного туберкулезного диспансера. Спать. Как пел великий кто-то там: «Ножа ему».
Комментариев нет:
Отправить комментарий