To: Инопланетянин <inoplanetyanin@mars.com>

From: Михаил Иванович <misha@earth.ru>

Subject: Re:

Куда сходить послушать земную музыку в Питере, Мишаня?

Привет, Инопланетянин!

Ну что я тебе могу ответить?

Питейные заведения с диджеями, играющими Франц Фердинанд у нас появились довольно таки давно. Ничего общего с музыкой они сегодня не имеют. Выпить, потанцевать, подцепить, поговорить – пожалуйста. Музыкой там за километр не пахнет.

Я довольно таки молод, что не оставляет мне возможности судить о данных заведениях в момент их зарождения, а это был рубеж 90-00х. Говорят, что тогда в «Даче» было круто. Первые реципиенты барной культуры слушали и ставили только самое интересное со всего света. Купленные на последние деньги на барахолках Лондона, Нью-Йорка, Стокгольма, пластинки. Присланные друзьями из-за бугра первые mp3шки записанных в клубе на диктофон никому не известных Scissor Sisters. Какие-то непонятные немцы без тегов, пластинки безымянного соула 70-х.

Сегодня всего этого, к сожалению нет. Гопники из Купчино переодели лакированные туфли на клетчатые кеды, гопникам с Фонтанки не надо было переодеваться, - мы с самого начала выглядели как хипстеры. Ну и мы умеем есть. Красиво есть. Мы начали есть в барах. Есть коктейли, есть Франц Фердинанд, есть друг друга. Ну а после того, как поел, надо выделять. И мы начали выделять. Много выделять. Тысячи фотографий и твитов еды: барные стойки, люди, кеды, Франц Фердинанд, бутылки. Из моего рассказа тебе может показаться, что у хипстеров-гопников нет пищеварительной системы. Вроде смотришь – выделили то же, что и съели. Но это не так. Сила трения о стенки пищевода все-таки присутствует, как ни крути. В результате прохождения еды по пищеводу хипстера-гопника выделяются деньги, которые попадают в кассу того бара, где он ел. Деньги эти - не маленькие. В Петербурге на удивление много гопши. И все мы хотим есть.

Казалось бы, в чем проблема? А проблема в том, что еда очень скудная, инопланетянин. Причин я не знаю. Гипотезы две:

1. Наша пищеварительная система не воспринимает нового.
2. Владельцы баров плохие хозяева – им лень кормить своих животных разнообразно, они предпочитают закупиться на месяц сухим кормом, и давать его по расписанию. В конце концов, эффект все равно один.

Нет ничего более ужасного для человека, который хочет послушать музыку, чем пойти в один из наших Санкт-Петербургских баров. Дело не в музыкальном направлении – тут на вкус и цвет фломастеры, и все такое. Дело в том, что это давно просроченный сухой корм. Бояны, бояны, бояны. Напрашивается аналогия с FM-радио в России: с точки зрения музыки оно давно умерло. Формат ежедневного вещания сета из максимум 200 песен себя изжил с того самого момента, когда появился быстрый дешевый Интернет. Современный Петербургский бар с диджеем, который ставит бояны – ровно тоже FM-радио, включенное в большом помещении. Один из последних наших музыкантов, Майк Науменко, пел когда-то про мальчиков и девочек, которым негде предаваться любви, потому что дома мама с папой, а в парке гопнички, которые побьют. Современный питерский бар – место, созданное для любви, бордель, но это точно не место, куда стоит идти за культурой, в данном случае за музыкой.

Дача, фидель, кваренги, улитка, стирка, радиобэйби, дюны. Я не помню, как они все называются, господи. Это рюмочные, чувак. Это рюмочные. Нет, в определенном случае, они могут стать пространством генерации нового, колыбелью культурной или социальной революции. Но для этого надо, чтобы там собрались люди, которые до этого впитывали что-то, кроме святой троицы «Франц Фердинанд-Керуак-Лейбовиц» (Ну или если хочешь «Барри Уайт-Коэльо-Корбайн»). Иначе это пустая регенерация.

Инопланетянин, не пойми меня превратно. Я тоже хочу предаваться любви, и страстно хочу сделать россию словом с большой буквы. И, я думаю, тебе тоже эти мотивы крайне близки. Но меня тошнит от того, как мы идем к свой цели. Наша революция протекает за ковырянием в говне – я не видел ни одного бизнес-плана развития россии с процедурами, сроками, критериями эффективности, исполнителями и оценкой рисков. Ни у путина, ни у навального. Ни у одного из нас. Тут нет ничего, кроме пустой, бездарной критики. Мы все в одном джакузи: путин, навальный и я. Джакузи не для мерзавцев – для бездарностей. 

Что же любовь? Наша любовь протекает за ширмочкой, обшитой ситцем, где-то в экваториальной колонии, где окуренные опиумом солдаты и шлюхи предаются забвению. Нет, это не та поэтическая любовь, которая позволяет человеку быть выше комара – одинаково сосут, чувак. Все это не то, что влечет меня в трезвом состоянии. Для того, чтобы в этом жить, надо быть очень пьяным. Для того, чтобы от этого не блевать, надо блевать чем-то другим, чувак.

Но есть просветы. Не в революции – там тьма. И не в любви – цинизм, чувак. Единственное что спасет – цинизм. Но в музыке – есть. Я нашел у нас немного музыки. Это уже неплохо. Я чувствую новое. Я чувствую красивое. Я вижу увлеченных светлых людей, а не удолбанных черных животных. Речь идет о баре «Нико». Там играют и поют музыку, там читают стихи. В основной массе то, что там представляют – сущий дилетантизм, искусство низшего уровня. Но это искусство. Это человеческая культура, а не пищеварительный процесс. А по пятницам там играют джаз. Я влюблен в пятничный джаз в «Нико». Я пока ещё не привык: по инерции продолжаю блевать. Но думаю, вскоре перестроюсь. Инопланетянин, заходи туда. Знаешь, там мало России, но та что есть, написана с большой буквы. А где-то, иногда, в импровизации на тему Паркера я замечаю мимолетную искру настоящей большой любви, а в стихах дебютанта, трясущегося на сцене – маленькую революцию.

Надеюсь, я смог тебе помочь, друг. Удачи на земле!

С уважением,

Михаил Иванович.

P.S. – в последнюю пятницу записал кусочек джема на диктофон, послушай, если интересно:

Пятничный джаз в Нико